Каждый город, который встречается во время путешествий, отражается в сознании каким-то определенным образом, – своим характером, силой… Города могут отталкивать или притягивать. Но есть культовые города, которые не могут дать остаться равнодушным серым пятном в памяти, несмотря на отношение к ним. Иерусалим именно такой город.
Когда мы заехали в Иерусалим, то сразу попали за пределы старого города в мусульманскую его часть. Там была наша гостиница и попали мы туда в Рамадан. Несмотря на Рамадан нас покормили в одном из ресторанов.
По вечерам даже стены гостиничного номера, отделявшего нас от шумного квартала, не спасали от громких звуков района, начинающего свою жизнь после захода солнца с разрешения на еду и развлечения. Но все же главное зачем мы приехали – это за впечатлениями от Старого Города, веками посещаемый людьми со всего света.
Разрываемый историей и желаниями его жителей, Иерусалим с момента завоевания Давидом был противоречивым городом.
Не очень популярный в древний период Иерусалим, с легкой руки Давида, отвоеванный за небольшую плату у многобожников, стал столицей объединенного Иудео-Израильского государства.
А впоследствии главной иудейской святыней – местом первого и единственно важного Храма Иудеев, построенного сыном Давида Соломоном и притягательной точкой для всех евреев на протяжении всей последующей истории.
Если бы Иерусалим превратился в человека, то у него была бы очень сложная жизнь, полная внутренней борьбы, страстей, безумств и поиска святости.
Иногда он становился воином, обороняющим свою территорию, иногда смущенной женщиной, стеснительно укрывающейся за стенами, как длинным подолом юбки, иногда опустошенным и бездомным, поедаемый алчностью, ненавистью и бедностью, а иногда и убитой горем вдовой, но он бывал и праведным мудрым искателем духовного равновесия, хотя не так часто и не так долго в сравнении со своей долгой жизнью.
Старые улицы города помнят вавилонян, разрушивших первый иудейский Храм и лишивших самый первый раз народ Авраама своего дома и Ковчега Завета.
Там же через многие года появился второй иудейский Храм и там же он был разрушен уже римлянами, взамен римляне подарили вселенское горе и всеобъемлющую скорбь евреям, отпечатавшуюся на тысячелетия вперед.
Отголоском этой безудержной трагедии остается стена Плача, одиноко стоящая в хаосе меняющихся вокруг нее человеческих лиц.
Город стал теплой утробой для зародившегося христианства, местом распятия Христа и чудом его Вознесения.
Храм Гроба Господня и Голгофа могущественно напоминают о необратимости чудесного явления.
Иерусалим стал третьим по значимости городом в мусульманской религиозной карте мира и местом, куда пророк Мухамед отправился с ангелом Джабраилом на Бураке – летающем коне с человечьей головой познать Бога и вознестись.
Простая деревянная мечеть аль-Акса и Купол Скалы на Храмовой горе должны были напоминать о мусульманской толерантности и сопричастности к более ранним религиям – соседям, имеющим один исток, но на их месте уже давно выросли огромные, богато украшенные святыни.
Город утопал в реках крови после первого похода Крестоносцев, наказанный карающим мечом смерти, без жалости и мук совести, погубленный вместе со всеми жителями с чуждой для крестоносцев религией, невзирая на возраст и моральность.
Святой город претерпевал внутреннюю борьбу ненависти между тремя главными монорелигиями и между небольшими конфессиями этих самых монорелигий, отпрыгивая, как футбольный мячик от одних хозяев к другим.
Как ни удивительно, передышку он получал только несколько раз за свою историю и все эти благоприятные временна перепадали на правление им раннего ислама. Правда, об этом уже почти ничего не напоминает в городе.
Османы, сначала благоволящие к Иерусалиму, оставившие огромные надежные стены вокруг старого города, на закате своего правления разрушили его политическими интригами и коррумпированной властью.
Палестинцы, получившие город в исторический дар или наказание, как и свои предшественники не смогли удержать эту строптивую одинокую и противоречивую даму.
После обретения Евреями нового-старого дома – Израиля, по давно утонувшей в веках духовной справедливости, Иерусалим, город Давида вернулся к Евреям.
Сначала справедливость разделила город на две части: палестинскую и израильскую терновым венком наших дней – железной колючей проволкой, оставив кровоточащие раны по обе стороны одного тела.
А потом справедливость с умением пьяного хирурга соединила тело города, назвав его столицей Израиля, правда не всеми признанной.
Город продолжает жить вместе со звуками музыкальных представлений, которые должны напоминать об обретении евреями дома после 40 лет скитаний по пустыни.
Он двигается в ритме паломников, ждущих ежегодное схождение Благодатного Огня из Гроба Господня.
И застывает в ожидании ежедневного пения Мулы, раскатывающегося громогласным голосом с высоты минарета мечети.
Город продолжает крутиться в своем безумном ритме духовных искателей, паломников, миссионеров, туристов, жителей, иногда взрываясь очередной нетерпимостью и проливая кровь, ради единственной правильной духовной картины мира, приправленной материально-политическим исканием места силы и могущества.
В моей памяти старый Иерусалим остается противоречивым городом.
Но совершенно точно я бы хотела туда вернуться, чтобы пройтись еще раз по узким каменным улицам, заглядывая за повороты, в поисках новых дверей и окон, рассказывая детям о противоречии жизни, вычитывая таблички и стараясь понять.
Я бы хотела вернуться в тот город, где после множества разрушений остались отпечатки разных историй множества людей, съеденных одной точкой на огромной карте, в объективной реальности, помещенной на овальный шар глобуса.
Другие тексты в нашем блоге:
Привет, Израиль!
Наши Храмы Ангкора
Кхмерские таннцы. Сакральные знания и развлечения народа
